Чарвака философия. Школы древнеиндийской философии. чарвака-локаята. Нужна помощь по изучению какой-либы темы

Древнеиндийские школы:

Ортодоксальные философские школы - признающие в качестве главного авторитета авторитет Вед.

Веданта - философская школа, непосредственно опирающаяся на Веды. Веды рассматриваются в ней в качестве священного источника, подобно древнееврейской Библии в иудаизме или Новому Завету в христианстве. Мир в представлении веданты - это школа жизни для каждого человека. Жизнь на Земле - ученичество. Человек должен как можно больше извлечь жизненных уроков, стать лучше. Он должен следовать наставлениям духовного учителя – гуру. Крупнейшим представителем веданты был философ Шанкара (Шанкарачарья), живший в 8-9 в.в. н.э. Трактат "Атмабадха", написанный им, знают все последователи веданты. В трактате речь идет о Вселенной. Вселенная – это Брахман и Атман, Мировой Дух. Брахман есть единая вселенская субстанция и вся совокупность бытия. Постижение этого знания – единственное средство избавления от бессмысленности бытия. Бессмысленное, иллюзорное бытие веданта называет майей, иллюзией. Иллюзорность мира может быть преодолена с помощью познания истины, истины Брахмана. Вот некоторые выдержки из "Атмабадхи". - "Как огонь (необходим) для изготовления пищи, (так) так без знания не достигнуть спасения". - "Брахман, который "не то", лишен образа, служит целью веданты, недвойствен, (состоит) из нераздельного блаженства, един". - "Брахман отличен от мира; нет ничего, что не было бы Брахманом. Если (что-либо) кажется не Брахманом, это обманчиво, словно мираж в пустыне". - "Вездесущего атмана – бытие и мысль – видит (лишь) глаз знания, (его) не видит глаз незнания, как слепой *не видит) сияющего солнца".

вайшешика - древнеиндийская материалистическая школа. Название школы произошло от слова “вишеша” - особенность. При объяснении действительности для вайшешики первоначальное значение имела категория особенности субстанций, атомов, душ. Это первая школа атомизма. Ее целью было - достижение избавления от страданий через истинное познание. Субстанций, по ее мнению, пять: вода, земля, свет, воздух, эфир. Это физические элементы, которые сами состоят из вечных, неделимых атомов. Все действия атомов восходят к воле Бога. Другая школа - чарвака-локаята - тоже древнейшее материалистическое учение, но другой традиции: эта школа отрицала существование другого мира, кроме материального. Мир материален, мы ощущаем его через органы чувств, и наши ощущения - единственно истинны. Вера ложна, недоказуема. Религия нужна лишь бедным. Название этой школы происходит от санск. глагола "жевать", "глотать". Сторонники ее полагают, что многие сложные понятия Вед ("дхарма" и др.) следует "проглотить", не придавать им большого значения. Другой смысл название школы получило от "локаята" - "распространенный в мире". Чарвака-локаята не признает иного мира, о котором повествуют Веды. "Локаятики" (так называют в Индии сторонников этой школы") говорят: "Отказ от видимого во имя невидимого - глупость". Тело человека - это сочетание земли и других элементов материального мира. Душа человека растворена в теле.

Миманса (название философской школы происходит от санскр. "исследование") - ведическая школа, сделавшая логику религиозной мысли предметом своего изучения. Главными категориями она полагает дхарму (нравственный долг) и мокшу (состояние святости). Миманса ставит вопрос: как следовать дхарме на пути к мокше. И пытается дать на него ответ.

Санкхья – философская основа йоги. Она дает методику медитационного сознания (т.е. отрешения от внешнего мира), рекомендует проводить медитации на образ Бога. Медитация, при успешном овладении ею, может привести к более совершенному состоянию – самадхи. Самадхи – это состояние интраверсии, выхода из реального бытия, оно достигается после целого ряда физических и психических упражнений. Санкхья способствует выработке индивидуального пути спасения – йоге. Йога предназначена для достижения контроля над собственными чувствами и мыслями. Санкхья рекомендует, к примеру, и строго определенные правила приема пищи Три категории пищи соответствуют трем материальным средам (гунам) и порождают три различных состояния человека. Опасно есть мясо, поскольку оно относится к гуне невежества и порождает агрессивности, страдания и болезни. Пища в гуне благости (злаки, овощи, молочные продукты) приносит состояние радости и доброжелательства. Современные ученые – последователи санкхьи и йоги – особое внимание отводят выработке в человеке состояния терпимости по отношению к другим учениям. Так, Рамакришна любил приводить на этот счет притчу "О слоне". Смысл ее в том, что никто не знает, как выглядит Бог на самом деле, и все видят Его по-своему. Притча приводит суждения четырех слепцов о слоне, которого они никогда не видели. Один дотронулся до ноги слона и сказал: "Слон похож на столб". Другой дотронулся до хобота и сказал: "Слон похож на большую дубину". Третий дотронулся до брюха слона, и ему показалось, что слон – это огромная бочка. Четвертый потрогал уши слона и сказал, что слон - это корзина. Итак, слон для всех этих людей был разным. Они стали спорить, кто такой слон. Спор разных мировоззрений о Боге и мире очень напоминает спор о слоне. Индийские философы Рамакришна, Рамачарака и другие высказываются за терпимость по отношению к разным учениям. Очевидна истина о том, что Бог един, но имеет много аспектов. Разные учения называют Его разными именами, аделяют разными формами. Бог личен и безличен. Он может иметь имена и формы, и не имеет ни имени, ни формы.

Ньяя

Школа ньяя создана великим мудрецом Готамой. Это реалистическая философия, основывающаяся главным образом на законах логики. Она признает наличие четырех самостоятельных источников истинного познания: восприятия (пратьякша), вывода, или заключения (анумана прамана), сравнения (упамана прамана) и свидетельства, или доказательства (шабда).

Восприятие есть непосредственное познание объектов, получаемое в результате их связи с нашими органами чувств. Оно может быть внешним (бахья), если касается таких органов чувств, как зрение и слух, посредством которых мы получаем восприятия извне, или внутренним (антара), если оно касается ума (манас).

Вывод (или заключение) есть познание объекта не через восприятие, а через сознательное выделение некоего признака (линга), который неизменно связан с данным объектом. Неизменная связь между объектом и его признаком называется вьяпти. В выводе, или заключении, должно быть, по меньшей мере, три суждения, три термина: пакша, или меньший термин, по поводу которого мы что-нибудь выводим; садхья, или больший термин, являющийся выводимым объектом, и линга (или садхана), то есть средний термин, который всегда связан с большим и в то же время содержится в меньшем. Приведем пример: "Холм горит, потому что он дымится, а все, что дымится,-- горит".

Сравнение есть познание связи между названиями вещей и самими вещами, именуемыми так на основании данного описания их сходства с некоторым уже известным объектом. Например, человеку говорят, что гавая (дикая корова) похожа на корову. И когда этот человек находит в лесу животное, очень похожее на корову, он приходит к выводу, что это животное и должно быть гавайей. Такое знание извлекается посредством упаманы, то есть сравнения.

Шабда (свидетельство или доказательство) есть знание о невоспринимаемых объектах, получаемое из утверждений авторитетных лиц. Ученый сообщает нам, что вода представляет собой соединение водорода и кислорода в известной пропорции. Хотя мы и не сами доказали эту истину, мы признаем ее, считаясь с авторитетом ученого. Наше знание в этом случае исходит из свидетельства ученого.

Объектами познания, согласно школе ньяйи, служат: наше я, тело, чувства и их объекты, познавательная способность (буддхи), ум (манас), деятельность (правритти), умственные дефекты, повторное рождение, чувства удовольствия и боли, страдание и свобода от страданий (апаварга).

Философы школы ньяйи наряду с представителями многих других систем индийской философии стремятся избавить личность от ее привязанности к телу, чувствам и объектам. По их мнению, наше я отличается от тела и ума. Тело - это лишь сложная субстанция, состоящая из материи. Ум - тонкая, неделимая, вечная субстанция (ану). Он служит душе инструментом для восприятия психических явлений, таких, как удовольствие, боль и т. д. Поэтому он называется внутренним чувством.

Я (атман) представляет собой самостоятельную субстанцию, совершенно отличную от ума и тела и приобретающую атрибуты сознания в процессе установления связи с каким-либо объектом посредством чувств. Но сознание не является неотъемлемым свойством я. Это - случайное, побочное свойство, которое перестает ограничивать я в состоянии мукти, то есть освобождения. В то время как ум (манас) является бесконечно малой величиной, подобной атому, я представляет собой нечто всепроникающее (вибху), неразрушимое и вечное. Я - это действующая сила, которая любит или не любит объекты, старается получить или избежать их, наслаждается или страдает от последствий своих поступков.

Освобождение означает абсолютное прекращение всех мучений и страданий, ставшее возможным благодаря правильному познанию действительности (таттва-джняна). Некоторые думают, что освобождение есть состояние счастья. Но это совершенно неверно, так как нет удовольствий без страдания. Таким образом, освобождение -- это только облегчение страданий, а не удовольствие или счастье.

Существование бога доказывается системой ньяйи при помощи нескольких аргументов. Бог есть первопричина творения, поддержания существования и разрушения мира. Он сотворил мир не из ничего, а из вечных атомов пространства, времени, эфира, умов и душ. Этот мир сотворен с тем, чтобы индивидуальная душа (джива) могла наслаждаться удовольствием или испытывать страдания в соответствии с достойным или недостойным своим поведением в другой жизни в иных мирах. Наиболее популярный аргумент в пользу бытия бога гласит: "Все вещи мира, как, например, горы и моря, солнце и луна, поскольку они состоят из частей, являются следствием. Поэтому они должны иметь своего создателя".

Система йоги

Основателем философии йоги считается мудрец Патанджали. Йога близко примыкает к санкхье. Система йоги разделяет теорию познания и метафизику санкхьи с ее двадцатью пятью началами, но к тому же признает бытие бога. Особый интерес эта система представляет ввиду своеобразного характера практики йоги -- средства достижения вивека-джняна, то есть способности распознавать истинное значение, которое (как это признается и системой санкхьи) должно быть существенно важным условием освобождения. Согласно этой системе, йога означает прекращение всех функций ума-читты (читта-вритти-ниродха). Существует пять ступеней функции ума (читта-бхуми):

первая называется кшипта, то есть рассеянное состояние, при котором ум скользит от одного объекта к другому. Вторая ступень -- это мудха, то есть притупленное состояние ума, как, например, во сне. Третья называется викшипта - относительно умиротворенное состояние. Йога невозможна ни в одном из этих состояний. Четвертая и пятая ступени называются экагра и нируддха. Экагра является состоянием сосредоточенности ума на каком-либо объекте, служащем предметом размышления, нируддха -- прекращением всякой деятельности мышления. Последние две ступени состояния ума являются как бы проводниками к. йоге. Существует два вида йоги -- сампраджнята и асам-праджнята. В первом случае йога проявляется в виде полной сосредоточенности ума на объекте размышления и приводящей поэтому к ясному пониманию данного объекта; во втором наблюдается полное прекращение всех умственных модификаций и, следовательно, полное отсутствие познания, в том числе и знания объекта размышления.

В практике йоги имеется восемь ступеней: яма (обуздание), нияма (культура этики), асана (выработка устойчивости), пранаяма (контроль над дыханием), пратьяхара (удаление чувств), дхарана (внимание), дхьяна (размышление) и самадхи (сосредоточенность). Обуздание состоит в воздержании от нанесения вреда чьей-либо жизни, от лжи, воровства, прелюбодеяния и жадности. Культура этики заключается в воспитании хороших привычек, таких, как очищение, удовлетворенность, аскетизм, изучение вед и размышление о боге. Выработка устойчивости -- это выработка устойчивого и удобного положения. Контроль над дыханием состоит в регулировании процессов дыхания. Контроль над чувствами заключается в удалении чувств от их объектов. Категория внимания обозначает сосредоточение внимания на внутриорганических или внеорганических объектах, как, например, на кончике носа, луне и т. д.; созерцание представляет собой неуклонное и непрерывное размышление об объекте. Сосредоточенность есть такое состояние, при котором созерцающее сознание теряется в созерцаемом объекте и перестает сознавать самого себя.

Система йоги называется теистической (шешвара) санкхьей в отличие от санкхьи Капилы, которая обычно считается атеистической (ниришвара). Философия йоги считает бога высшим объектом сосредоточенности и самопознания. Бог -- существо вечное, всеобъемлющее, всеведущее и совершенно свободное от всех недостатков. Йога приводит следующие аргументы в пользу бытия бога: все, что имеет степени, должно иметь и некоторый максимум. Раз существуют разные степени познания, значит, должно быть и совершенное знание, всеведение. Тот, кто обладает всеведением, есть бог. Соединение пуруши с пракрити закладывает основу дальнейшей эволюции мира, а прекращение этого соединения приводит к его распаду. Ни соединение, ни разъединение не присущи самим пракрити и пуруше. Поэтому должно быть такое верховное существо, которое было бы в состоянии устанавливать отношения между пракрити и пурушей в соответствии с моральными достоинствами индивидуальных душ.

Неортодоксальные школы - не признающие ведические тексты в качестве главного авторитета.

Буддизм возник в 7-6 в.в. до н.э. Основный смысл буддизма выражен в учении Будды, основателя учения, о "четырех благородных истинах", или в "истинах о страдании". Первая истина: "жизнь есть страдание". Вторая: "страдания следуют за желанием". Третья: "путь избавления от страданий – путь избавления от желаний". Четвертая: "путь избавления от желаний – следование учению буддизма". Общей с философией джайнизма в буддизме является вера в возможности человека собственными силами организовать свою жизнь, без помощи потустороннего. Такие возможности, согласно буддизму, есть у каждого человека, люди равны. Нет низших или высших категорий людей. При всем различии философских школ Древней Индии общим для них было мифологическое мировоззрение, отраженное в Ведах. Философские школы либо признавали, либо не признавали авторитет Вед, однако все они так или иначе выражали свое отношение к ним, и все философские воззрения строились именно в соответствии с Ведами. В Ведах высказаны первые философские суждения о Вселенной и человеке, о сомнении и знании. Мифологическая стадия индийской культуры отражена в Древнеиндийском памятнике Ригведа. Ригведа - один из самых первых памятников философской культуры человечества. Уже в этой ранней книге видны первые проявления сомнений в истинности жреческих заклинаний и ритуалов. Откроем тексты Ригведы. Основные философские идеи этой книги можно свести к трем тезисам: во-первых, это сомнения в существовании богов; во-вторых, это идея единства бытия; в-третьих, это мысль о единстве происхождения бытия. Первый тезис отражен в строках Ригведы так. "Состязаясь, спойте прекрасную песнь, Восхваляющую Индру (песнь) истинную, если она; истинна. “Нет Индры, - иные говорят, - кто видел его? Кого воспевать нам?” Второй тезис – о единстве бытия: " Един Огонь, многоразлично возжигаемый, Едино Солнце, всепроникающее, Едина Заря, всеосвещающая, И едино то, что стало всем (этим). Незнающий, я спрашиваю мудрецов, которые знают, - как неразумный для получения знания: “Чем было то Единое, которое в нерожденном воображении создало и утвердило прочно шесть направлений мира?... Его называют Индрой, Митрой, Варуной, Агни, а также небесной птицей Гарутман. Бытие едино, мудрецы же называют его различно: Агни, Яма Матаришван”. Третий тезис посвящен Пуруше (одно из имен бога Брахмы) и идее единства происхождения Вселенной и человека. "Тысячеглавый, тысячеглазый и тысяченогий пуруша... Пуруша - это вес, что стало и станет... Чем стали уста его, чем руки, чем бедра, ноги? Брахманом стали его уста, руки - кшатрием, Его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра. Луна родилась из мысли, из глаз возникло солнце, Из уст - Индра и Агни, из дыхания возник ветер, Из пупа возникло воздушное пространство, Из головы возникло небо. Из ног - земля, страны света - из слуха. Так распределились миры". По древнеиндийской мифологии Пуруша - это и бог, и первочеловек, из которого возникли элементы космоса, вселенская душа, “Я”. Пуруша выступает в роли материального “заполнителя” Вселенной. Большие размеры, он повсюду одновременно существует, все заполняет. Одновременно Пуруша - космический разум: он “знаток вед”, в него “вложена мысль”. Позднее (в Упанишадах) он отождествляется с мировой душой - Атманом.

Джайнизм возник в 6 в. до н.э. на почве несогласия с социальной дифференциацией, освященной Ведами. Джайнизм – это "школа мудрецов". Свое название эта философская школа получила от имени одного из них Вардхамана, по прозвищу Победитель, т.е. Джина. Основное содержание философии джайнизма – этика, учение об избавлении от "страстей", победе над ними. Целью джайнизма является освобождение от разного рода телесной зависимости. Человек должен быть развит духовно. Если его душа тождественна телу, то он не может быть свободным и нравственным. По своей изначальной природе душа человека совершенна и возможности ее безграничны. Но если душа скована телом, то она находится в зависимости от собственных страстей. Цель учения джайнизма – получение знания, которое освободит душу человека. Одно из средств такого освобождения – этика аскетизма. Важнейшим требованием этики джайнизма является непричинение вреда никому живому, ахимса.

чарвака-локаята отвергает Веды, не верит в жизнь после смерти, опровергает существование Бога во всех смыслах и строит свое учение на признании первичности материи и вторичности сознания. Это древнеиндийский материализм. Происхождение термина «чарвака» не совсем ясно. Согласно одной версии слово «чарвака» было первоначально именем некоего мудреца, выступившего с материалистическим мировоззрением. Другие думают, что «чарвака» происходит от слова «чарв» (есть, жевать), а потому чарваками называли тех, кто проповедовал гедонизм (наслаждение). Третьи производят термин «чарвака» от «чару» (приятный) и «вак» (слово), толкуя таким образом чарваку как «доходчивое, приятное слово». Термин «локаята», или «локаятика», происходит от «локаятана» – «точка зрения обычных людей». Этот термин говорит о близости учения чарваков к обыденному сознанию. Философия чарваков – система древнего материализма, в которой связаны онтология, гносеология, этика.

Наиболее поразительный момент в учении чарваков-локаятиков – их теория происхождения сознания. Чарваки вплотную подошли к пониманию того, что сознание – свойство высокоорганизованной материи. Сознание возникает из махабхут, когда они, соединяясь должным образом между собой, образуют живое тело. Сами по себе ваю – воздух, агни – огонь, ап – вода и кшити – земля сознанием не обладают. Однако свойства, первоначально отсутствовавшие в разделенных частях целого, могут появиться как нечто новое при соединении этих частей. Скомбинированные земля, вода, воздух и огонь вызывают появление наделенного сознанием живого тела. Мадхавачарья сообщает о школе чарваков: «В этой школе признаются 4 элемента: земля, вода, огонь, воздух. И именно из этих 4 элементов возникает сознание». При распадении тела на элементы исчезает и сознание.

Основные китайские школы:

Китайская философия зародилась в XVIII–XII вв. до н.э. Она уходит своими корнями в мифологическое мышление. Затем, когда получило распространение религиозное мировоззрение, начало развиваться и философское мышление. Складываются представления о темном и светлом началах. Постепенно эти представления начинают наполняться более глубоким смыслом и широким содержанием.

Свое развитие философское мышление этой страны получило в учении о пяти стихиях. Оно изложено в «Книге истории», написанной в начале I тыс. до н.э. Согласно этому учению, весь материальный мир состоит в конечном счете из пяти стихий или первоэлементов: воды, огня, дерева, металла, земли. Это материалистическое учение развивалось и в дальнейшем.

КОНФУЦИАНСТВО, название, которое европейские ученые дали большому направлению общественной и религиозной мысли Китая, начавшему формироваться на рубеже 6 и 5 вв. до н. э. и связано с именем философа Конфуция.

Основа основ - уважение старших

В основе конфуцианского учения лежат идеи так называемой сыновней почтительности, то есть организация всех отношений между людьми и в стране в целом на основе беспрекословного и безоглядного уважения к старшим - по возрасту, по поколению, по чину, по званию и, наконец, старшим в силу принадлежности к мужскому полу. Другим важным элементом учения было представление о том, что все человеческие отношения для их гармоничного и беспрепятственного соблюдения должны подчиняться ритуалу, то есть строго определенным и традиционно выверенным нормам поведения, которые имеют массу примеров в прошлом.

Важность знаний. Самоограничение

Эти примеры, персонифицированные в великих людях древности, могут быть легко сопоставимы с действиями ныне живущих поколений. В основе морально-этического оформления конфуцианского учения лежат идеи культуры, то есть определенного комплекса знаний, позволяющего каждому человеку пользоваться ритуальной теорией и практикой и тем самым находить свое законное, правильное место в мире; и человечность, то есть установление такого характера межличностных и межгрупповых отношений, при котором каждый индивидуум должен задумываться над тем, чтобы не доставлять окружающим тех нежелательных впечатлений, эмоций, огорчений, которых бы не желал самому себе.

Эти очень важные положения, особенно существенные для Китая в силу его давней перенаселенности, вызывают активную взаимозависимость людей и человеческих групп друг от друга. Сыновняя почтительность, ритуал, человечность, культура явились основой, отделяющей, по мнению образованных китайцев, их народ от народов варварских, лишенных всех этих благ.

Гуманитарная основа учения Конфуция приводит к тому, что при возникновении отношений между культурным человеком и варваром культурный потенциал побеждает. Этот последний постулат в значительной мере способствовал превращению данного учения из чисто патриотического в общегуманистическое. Конфуцианское учение в таком виде в самом Китае получило название «религии ученых» (жу цзя).

Даосизм - одна из религий Древнего Китая, идейным истоком которой явилось философское учение, приписываемое полулегендарному мудрецу Лао Цзы («старый учитель»), автору «Книги о дао и дэ». Дао (путь) - основной закон бытия, вечное изменение мира, независимое ни от воли богов, ни от усилий людей. Неизбежность ухода от старого и прихода к новому. Поэтому люди должны подчиняться естественному ходу событий, их удел - «недеяние» (увэй), пассивность. Свой идеал Лао Цзы выражал в призыве к слиянию с природой и возврату к прошлому, рисуемому им в идиллических тонах. Из-за боязни перейти к пограничному состоянию между концом монархии и началом республики появляется потребность в усмирении, сдерживании развивающихся политических воззрений. К концу I тысячелетия до н.э. понятие «дао» и «увэй» получают мистический характер, т.е. начинают рассматривать как путь религиозного спасения, путь достижения абсолютного высшего счастья. Религия и традиции всегда были главными рычагами управления, власти. Фигура основателя даосизма обожествляется, разрабатывается сложная иерархия божеств (структура власти) и демонов, возникает культ, в котором центральное место занимают гадание и обряды, «изгоняющие» злых духов (полиция и судебная система). Далее мы можем видеть некий макет парламентской республики. Пантеон даосизма возглавил Яшмовый владыка (Шан-ди) (Президент), который почитался как бог неба, высшее божество и отец императоров («сынов неба»). За ним следовали Лао Цзы (Премьер-министр) и творец мира - Пань-гу. Даосизм был представлен большим количеством сект, значительно расходившихся в трактовке частностей религиозного учения (палаты парламента и многопартийность).

Еще одной влиятельной школой в Древнем Китае являлся легизм . Этико-политическое учение легизма возникло в Китае в середине IV века до н.э. К числу его видных сторонников относятся Шан Ян, Гуань Чжун, Цзы Чань, Ли Куй и другие. Легисты разработали понятие всеобщего закона как нормы государственной жизни, перед которой равны все подданные государства 1 . Конфуцианскому ритуалу как средству регулирования общественных отношений легисты противопоставили закон (фа), под которым легисты понимали преимущественно административные распоряжения правителя, осуществляющего центральную власть. «Если законы и наказания строго соблюдены, тигры превращаются в людей…» («Шан цзюнь шу», II, 228). Легисты утверждали, что поощрение и наказание, а не мораль, должны являться основными средствами управления в государстве. Особо значимая роль отводилась наказаниям как одному из основных средств поддержания авторитета власти. Шан Ян, например, говорил, что добродетели от подданных можно добиться только «путем смертных казней и примирения справедливости с насилием» («Шан цзюнь шу», II, 2). Реализация таких принципов вела к концепции деспотического государства, где все равны перед законом кроме правителя. Правитель же является творцом законов, но им не подчиняется. Говоря о хорошем правителе, легисты утверждали, что он должен быть достаточно жестоким, скрытным, окруженным таинственностью. «Если государь потеряет свою таинственность, то тигр будет идти за ним по пятам» («Шан цзюнь шу», II, 228). Правитель должен вести себя так, чтобы казаться народу глупым, бездействующим, небдительным. Таким образом он сможет выведать мысли подданных и заставить врагов потерять бдительность. Важно учитывать, что легисты, не только теоретизировали на социально-политические темы, но и старались претворить свои идеи в практику государственной жизни, выступая в качестве реформаторов. Одним из первых был Гуань Чжи, который провел серьезные реформы, направленные на укрепление государственной власти правителей царств. Во многом благодаря практической деятельности легистов, в том числе и высокопоставленных министров, централизованная администрация быстро утвердилась в царствах эпохи Чжоу. Именно под влиянием легистской школы законодательство в китайской империи приобрело вид с одной стороны, административных регламентов, а с другой – уголовного кодекса 1 . В середине III века легизм стал постепенно сближаться с конфуцианством, что привело к тому, что школа легистов вскоре прекратила самостоятельное существование. Моизм (школа моистов) – получила свое название по имени ее основателя Мо-цзы (Мо Ди) (около 475–395 гг. до н.э.). В ранние годы Мо-цзы был последователем Конфуция, но затем порвал с его школой и основал новое, противоположное ей направление – моизм . В свое время Мо-цзы пользовался такой же славой, как и Конфуций, о том и другом говорили: «знаменитые ученые Кун и Мо». Моизм распространился в Китае в V–III вв. до н.э. Эта школа была подобна строго построенной военизированной организацией, члены которой неукоснительно соблюдали приказы ее главы. Названия глав трактата «Мо-цзы» («Трактат учителя Мо») отражают основные положения концепции философа: «почитание мудрости», «почитание единства», «всеобщая любовь», «об экономии в расходах», «отрицание музыки и увеселений», «отрицание воли Неба» и т.д. Основные идеи философии Мо-цзы – это всеобщая любовь, долг, преуспеваемость и взаимная польза (выгода). Согласно его учению, всеобщая, любовь и человечность должны быть обязательными для всех людей в государстве и все должны заботиться о взаимных выгодах. Он утверждает единство человеколюбия и долга с приносимой ими выгодой и тем самым расходится с конфуцианцами. Рассматривая выгоду как содержание и цель человеколюбия и долга, Мо-цзы развивает концепцию утилитаризма, от которого было свободно учение Конфуция. Для последнего именно долг, гуманность стояли на первом месте. Главное внимание Мо-цзы уделял социальной этике, которая посредством строгой организации связывается у него с деспотической властью главы государства. Выступая против Конфуция, он утверждал, что теоретизирование – это бесполезное занятие, главное заключается в прагматической целесообразности, трудовой деятельности.

Но как можно считать высшее божество источником вечного блаженства, если этот взгляд решительно опро­вергается чарваками - самыми рьяными безбожниками, последователями учения Брихаспати? А с чарваками действительно трудно бороться, ибо в большинстве слу­чаев все люди придерживаются распространенного взгляда:

«Пока живем, да будем счастливы!

Того тут нет, кто не помрет;

Когда же он помрет и в пепел обратится -

Откуда вновь ему явиться?» 48

Многие люди в соответствии с наукой о политике и удовольствии, считая единственной целью жизни богат­ство и удовольствие и отвергая потусторонний мир, следуют только учению чарваков. Отсюда это учение именуется также локаята, что вполне согласуется с его сутью.

Первоначалами эта школа провозглашает четыре элемента (бхута) - землю и другие. И сознание возни­кает только из них, когда они образуют тело, подобно тому как при смешении кинвы 49 и других возникает опьяняющая сила [в напитке]. И когда элементы рас­падаются, исчезает и сознание. Как говорят: «Созна-

ние, возникая из этих элементов, с их распадом исче­зает; после смерти не остается никакого сознания» [Брихад. Уп. II. 4.12]. Таким образом, душа есть лишь тело, особенность которого - сознание. И нет доказа­тельств существования души отдельно от тела. Ибо единственное средство познания, [по этому учению], - чувственное восприятие, выводное же знание и другие [средства познания] не признаются.

Единственный смысл жизни человека состоит в удо­вольствиях, доставляемых чувственными наслаждени­ями. И не следует отвергать их на том основании, что наслаждения всегда связаны со страданиями. В на­шей власти использовать наибольшее число удовольст­вий и избежать неминуемо сопутствующие им страда­ния, подобно тому как человек, захотевший рыбы, берет ее со всеми костями и чешуей и, съев столько, сколь­ко хочет, выбрасывает остальное или подобно тому как желающий [собрать] рис берет его с соломой и всем прочим и, взяв то, что ему нужно, остальное выбрасы­вает. Поэтому не следует из боязни страданий отвер­гать удовольствия, к которым мы склонны. Ведь не пе­рестает же человек высевать рис только из-за того, что имеются дикие животные, которые могут вытоптать его. И не отказывается же он готовить пищу из-за того, что имеются нищие, которые будут просить своей доли. А если кто из боязни стал бы пренебрегать очевидным счастьем, то он уподобился бы глупому животному. Недаром говорится:

«Человек должен отказаться от удовольствий,

доставляемых чувственными вещами,

Поскольку они сопряжены со страданиями, - таково

наставление глупцов.

Но вот колосья риса, наполненные спелыми белыми

зернами, -

Разумно ли выбросить их лишь потому, что они в

пыли и шелухе?»

Нам могут возразить: если нет счастья в потусто­роннем мире, то зачем же даже мудрые люди совершают жертвоприношение агнихотру и другие [предписанные Ведами обряды], требующие больших затрат средств и сил? Но это возражение не может считаться доказа-

тельством обратного. Ведь три [Веды] страдают поро­ками - лживостью, противоречивостью, многословием; да и те, кто считает себя знатоками Вед, просто плуты и мошенники; они разоблачают друг друга: доказатель­ства сторонников [священного] знания опровергаются сторонниками [священного] действия, а доводы сторон­ников [священного] действия опровергаются сторонни­ками [священного] знания, да и три Веды - это просто неумная болтовня обманщиков, а агнихотра [и другие обряды] - способ прокормления их. А еще говорят так: «Агнихотра, три Веды, триданда 50 и посыпание себя

мудрости и трудолюбия» 51 - так говорит Брихаспати.

Отсюда следует, что нет никакого ада, кроме страда­ний, порожденных [земными] горестями; нет никакого высшего божества, кроме раджи, существование кото­рого очевидно для всех, и нет никакого другого осво­бождения, кроме распада тела [на элементы].

Согласно учению о тождестве души и тела, в выра­жениях «я полный», «я тонкий», «я черный» и т. п. «я» и его свойства относятся к одному и тому же субъ­екту. Выражение «мое тело» употребляется так же иносказательно, как и выражение «голова Раху» 52 . Все это излагается еще так:

«Единственное счастье человека - в достижении

чувственных удовольствий.

Адом же называют страдания, порожденные страхом перед шипами и другими [земными горестями]. Раджа, существование которого очевидно для мира, - вот кто известен как всемогущий,

а не что-то потустороннее.

Освобождение наступает с распадом тела, а не с

достижением [священного] знания.

В этой школе [признаются] четыре элемента: земля,

вода, огонь, воздух. И именно из этих четырех элементов возникает

сознание, Подобно тому как при смешении кинвы и других

[веществ] возникает опьяняющая сила.

В выражениях «я полный», «я тонкий» [«я» и его свойства] относятся к одному и тому же субъекту.

А поскольку «полнота» и т. д. связана только с телом, только оно есть душа, и ничто иное.

Выражение же «мое тело» употребляется лишь

иносказательно»,

«Пусть будет так, - возразят нам. - Но с вами можно было бы согласиться, если бы выводное знание и другие [средства познания] не обладали достоверно­стью. Но ведь они обладают достоверностью. Ибо как же иначе тот, кто видит дым, заключает о [наличии] ог­ня? Или почему же, узнав от кого-то, что на берегу реки имеются плоды, желающие собрать плоды от­правляются на берег?»·

Однако все эти [доводы] всего лишь предрассудки. Сторонники достоверности выводного знания его осно­ванием считают признак, которому должен неизменно сопутствовать больший термин и который должен при­сутствовать в меньшем термине. Это неизменное сопут­ствование (въяпти) 53 должно быть такой связью, кото­рая не зависит от условий. Глаз и другие органы [восприятия] - источник знания уже в силу своего су­ществования, въяпти же - лишь в силу узнавания. Но каковы же тогда средства установления [въяпти]!

Только не чувственное восприятие. Признается во­сприятие либо внешнее, либо внутреннее. Первое не может быть таким средством. Ибо, хотя от непосред­ственного соприкосновения [органов чувств] с предме­том и возникает знание, тем не менее такого соприкос­новения не может быть в прошлом или в будущем, а поэтому [из него] невозможно выведение и въяпти. Нельзя считать также, что средством установления въяпти является всеобщность. Ибо (в ряде случаев] нет связи внутренней сущности с отдельным предметом. Не является [средством установления въяпти] и второй [вид восприятия - внутреннее восприятие]. Ведь в от­ношении [познания] внешних предметов внутренний орган, [ум], зависит от внешних чувств, и нельзя дока­зать его независимость от них. Как говорится: «Глаз и другие [органы чувств] имеют свои объекты, как было

сказано. Но ум в [познании] внешнего [мира] зависит от другого» [«Таттвавивека» 54 . 20].

Вывод также не есть средство установления въяпти. Ведь в этом случае один вывод для своего обоснования влечет другой, и так до бесконечности.

Также и свидетельство (шабда) не может быть [таким] средством. Ибо, согласно учению Канады 55 , шабда есть составная часть выводного знания. Или можно добавить еще следующее: она не устраняет [тех возражений], которые в только что сказанном перед этим опровергли обоснования [вывода], ведь сама шабда зависит от признания знака - сообщения сведущего лица. Кроме того, принимать на слово существование внутренней связи между огнем и дымом все равно что верить словам Ману 56 и т. п. [Далее], для человека, ко­торому не будет указана внутренняя связь [большего и среднего термина], не будет и самого вывода об одной вещи на основе восприятия другой; значит, всякий вы­вод «для себя» и «для другого» 57 не больше, чем пустой разговор.

Сравнение и т. п. также должно быть отвергнуто [в качестве средства установления въяпти]. Ибо оно указывает лишь на связь между именем и носителем имени, но не на необусловленную связь.

Кроме того, нельзя установить и отсутствие условий. Ибо все условия вместе не могут быть восприняты; по­этому хотя отсутствие воспринимаемых предметов само может считаться восприятием, однако отсутствие не­воспринимаемых предметов должно считаться невос­приятием; а поскольку здесь приходится прибегать к выводу и т. п., то мы не устраним тех возражений, которые уже использовались для опровержения вывода, и т. п. Итак, условие следует определить как то, что всегда сопутствует большему термину. Об этом гово­рится так: «Условие - это то, что не всегда сопутствует среднему термину, что всегда сопутствует большему термину и чему должен сопутствовать больший термин. При доказательстве [школой ньяя] невечности звука эти три [момента] необходимы для устранения таких лож­ных условий, как «произведенный [человеком]», «имею­щий природу кувшина» и «неслышимый»». Таковым

должно быть понимание условий; об этом же говорится и в шлоке великого учителя, начинающейся словом самасама 58 .

Но так как знание условия должно здесь предшест­вовать знанию отсутствия условия, то это означает, что только тогда, когда имеется знание условия, возможно знание въяпти - знание такой связи между средним и большим терминами, в которой отсутствует любое из таких условий; поскольку же знание условия зависит от знания въяпти, мы неотвратимо уличаем [своих про­тивников] в поражающей их подобно грому ошибке порочного круга. Таким образом, если нет возможности установить внутреннюю сущность, то нет оснований и для выводного знания и других [средств познания, кроме восприятия]. Переход от знания «дыма» к зна­нию «огня» может рассматриваться либо как основан­ный на восприятии, либо же как ошибка. И то, что этот переход иногда бывает успешным, так же случай­но, как совпадение [видимости и реальности] при игре самоцветов, при колдовстве, употреблении [хмельных] напитков и т. п.

Отсюда следует, что нет никакой судьбы (адришта) и т. п. Нам могут возразить: «Если вы отвергаете судьбу, то в мире, лишенном причины, наступит хаос и смятение». Но это возражение несостоятельно. Ибо все в мире совершается в силу внутренней природы (сваб-хава) самих вещей. Как говорится:

«Жар огня, спокойствие воды, приятное касание

ветерка -

Кем создано все это разнообразие? Все это

проистекает из их внутренней природы».

Обо всем этом Брихаспати говорит так:

«Нет ни небесного рая, ни конечного освобождения, ни души в потустороннем мире.

Нет и воздаяния за благочестивое соблюдение

[предписаний] варнашрамы 59 .

Агнихотра, три Веды, триданда и посыпание себя

[Все это лишь] способ прокормления тех, кто лишен

мудрости и трудолюбия.

Если [жертвенное] животное, закланное в обряде

джъётиштома 60 , попадает на небеса,

То почему же тогда жертвователь не отдает на

заклание своего отца? Если шраддха 61 приносит удовлетворение

покойникам,

То и масло должно усиливать пламя даже разбитой

И зачем бы тогда давать пищу отправляющемуся в

Ведь он мог бы удовлетворяться в дороге шраддхой,

совершенной остающимся дома?

Если находящиеся на небесах довольны нашим

подношением [шраддхи],

То почему бы не давать его стоящим здесь, на

крыше дома?

Пока человек жив, пусть живет радостно и пьет гхи 62 , хотя бы и взятое в долг; Когда тело обратится в прах, разве может оно

возродиться вновь?

Если то, что покидает тело, уходит в иной мир, Почему же не возвращается оно опять, влекомое

любовью к своим близким?

Значит, все эти обряды поминовения усопших Лишь способ, установленный брахманами для

своего прокормления. [Ибо] нет никакого вознаграждения! Мошенники, шуты, бродяги - вот кто составлял три

Пандиты 62а же чтение их признают [священными заклинаниями] джарбхари, турпхари. В обряде ашвамедха 63 заставляют жену [царя]

держать за ствол [коня], Те же обманщики, которые восхваляют и

подношение даров [брахманам]. И употребление в пищу [жертвенного] мяса [жрецами] также установлено этими же бродягами». Вот почему для блага людей необходимо

придерживаться учения чарваков.

Таково изложение даршаны чарваков в «Сарва-дар-

шана-самграхе» высокочтимого Саяны Мадхавачарьи.

VI. [РЕЛИГИОЗНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА НАУКУ]

Приводимый ниже отрывок взят из книги «Индия» * вели­кого среднеазиатского ученого и мыслителя Бируни, который в начале XI в. провел несколько лет в Индии и оставил цен­ные сведения о ее жизни, религиозных, философских и науч­ных системах. В одной из глав своего труда, посвященной астрономическим учениям Индии, Бируни пишет о том, что индийские астрономы Брахмагупта и Варахамихира прекрасно знали подлинную природу солнечных и лунных затмений и описывали ее в своих трактатах. И тем не менее, продолжает Бируни, иногда они поддерживали мифологическое объяснение этих явлений, даваемое брахманами в пуранах, в соответствии с которым затмения солнца и луны происходят от того, что летающая по небу голова злого демона Раху периодически заглатывает эти светила и тем вызывает их затмения. Бируни вскрывает причину подобной непоследовательности в работах индийских астрономов.

Эти слова Варахамихиры, несмотря на то что выше мы не раз могли убедиться в его точном знании устрой­ства мира, все же нельзя одобрить, если не принять во внимание, что он временами высказывался заодно с брахманами, к которым принадлежал и тесное общение с которыми для него было неизбежно. Далее, он не за­служивает и порицания, ибо его стопы твердо опи­раются на истину и он открыто ее провозглашает, как, например, в приведенном нами рассказе с его слов от­носительно сущности сандхи 64 .

Если бы все достойные люди следовали его приме­ру! Посмотри, однако, на Брахмагупту, а он самый превосходный представитель этого сословия у индий­цев. Ведь он, принадлежа к брахманам, которые вычи­тывают в своих пуранах, что солнце ниже луны, и ко­торым вследствие этого нужна голова, кусающая солн­це, чтобы оно могло затмиться, отбрасывает правду и поддерживает ложь, хотя вполне возможно, что от сильнейшего раздражения он говорит это, издеваясь над ними, или же вынужденно, как человек, сознание которого помрачено страхом смерти...

Я полагаю, что Брахмагупту заставило высказать вышеупомянутые слова нечто вроде сократовской беды,

* Абурейхан Бируни. Избранные произведения, т. II. Индия. Ташкент, 1963, стр. 436-438.

которая постигла его, несмотря на великую его уче­ность и остроту его ума, при его раннем возрасте и его молодости в то время, ибо он написал «Брахма-сид-дханту», когда ему было всего тридцать лет от роду. Если в этом его оправдание, мы принимаем его, и дело с концом!

Что касается вышеупомянутых людей, с которыми не должно расходиться во взглядах, то где им понять астрономическую теорию относительно того, что луна затмевает солнце, когда в своих пуранах они помещают луну над солнцем. Ведь то, что находится выше, не мо­жет скрывать то, что ниже, из виду тех, кто находится ниже их обоих. Поэтому они нуждались в каком-нибудь существе, которое хватало бы луну и солнце, как рыба хватает хлеб, и придавало бы им ту форму, в какой являются их затмеваемые части. Ведь ни один народ не избавлен от невежественных людей и руководите­лей, еще более невежественных...

VII. [РЕЛИГИЯ СОЗДАНА ДЛЯ ОБМАНА НАРОДА]

Китаец Сюань-Цзань, совершивший в VII в. н. э. палом­ничество по буддийским святым местам в Индии, оставил после себя ценные записки об этой стране. В них содержится услышанный им в одном из районов страны рассказ о том, как власть имущие в союзе с жрецами придумали предписания, сообразно с которыми каждый человек должен бескорыстно выполнять свой долг, в том числе и воинский, и обманным путем навязали их народу как якобы божественные, чтобы заставить его исполнять их. Речь здесь идет, очевидно, о «Бха-гавад-гите», хотя она и не названа, которая к тому времени уже считалась священным писанием, имеющим божественное происхождение. Иными словами, этот рассказ свидетельствует о наличии в тогдашней Индии смелых для тех времен взгля­дов, согласно которым религия имеет вполне земное, причем далеко не чистоплотное происхождение и выполняет, говоря современным языком, социальный заказ правящей верхушки.

Рассказ приводится в сокращенном изложении по изданию: «On Yuan Chwang"s Travels in India. 629-645» by Th. Watters, vol. I. London, 1904, p. 314-315. Перевод Н. П. Аникеева.

Вожди двух родов, ведших между собой с перемен­ным успехом длительную упорную борьбу за власть, договорились о решающем сражении, которое должно

было наконец определить их судьбу. Но народ, утом­ленный бесконечной войной и опустошительными на­бегами, возмутился таким сговором и отказался участ­вовать в еще одной кровопролитной бойне. Тогда пра­витель той части страны, которая позже стала называться «божественной землей» (стханешвара), задумал обманом заставить своих подданных сражаться, использовав для этой цели их веру в чудеса.

Он позвал к себе одного умного брахмана и прика­зал ему составить трактат о долге - дхарма-сутру. Когда приказание было выполнено, правитель спрятал трактат в горной пещере, где он пролежал несколько лет, пока все место не заросло травой и не исчезли вся­кие следы пребывания здесь людей. После этого пра­витель объявил своим приближенным, что во сне посетил его бог Индра и сказал ему о священной книге, находящейся в горах. Эту весть быстро разнесли по всей стране, и множество людей пошло к указанной правителем пещере, где они действительно обнару­жили книгу. Это привело всех в великое изумление и заставило поверить в ее божественное происхождение. По велению правителя книга была зачитана при всем народе. В ней говорилось о том, что жизнь и смерть - это безбрежный океан, находящийся в бесконечном из­менении и волнуемый постоянными приливами и от­ливами; люди - игрушки этого вечно волнующегося океана мирских горестей и страданий, ничто не вырвет их из его цепких объятий, и они обречены на вечные муки. Единственное, что может избавить их от такого рока, - это участие в предстоящей битве: хотя много людей погибнет в ней, но, поскольку она совершается по знамению свыше, все ее участники получат божье благословение и вновь возродятся к жизни. Их потом­ки, которые будут проживать на этом месте и будут чтить своих предков, достигнут бесконечного счастья. И если добродетельный поступок столь ничтожен, а вознаграждение за него столь велико, то каждый умный человек должен воспользоваться возможностью и при­нять участие в битве, ибо это обеспечит ему благо­приятную карму, а его смерть будет равносильна воз­вращению к жизни.

После этого не было недостатка в добровольных ратниках, и битва состоялась. Погибших в ней было так много, что огромные груды костей до сих пор воз­вышаются на «священной земле».

В отличие от других даршан, чарвака-локаята категорически отвергает Веды, не верит в жизнь после смерти, опровергает существование Бога во всех смыслах, в том числе и как Атмана-Брахмана, и по существу строит свое мировоззрение на основе тезиса о первичности материи и вторичности сознания. Словно как бы единственно трезвые среди пьяных чаркаки-локаятики говорили о реальности и единственности нашего мира, в котором мы живем как деятельные и разумные существа, обеспечивающие материальное существование представителям грезящего сознания. Поэтому чарвака-локаята и адвайта-веданта абсолютно противоположны.

Материализм чарвака-локаяты имеет свою предысторию.

Уже боги самхит, будучи по преимуществу олицетворением явлений природы, при демифологизации легко растворялись в своем исходном натуралистическом содержании. В Упанишадах при всем господстве в них протоидеалистической линии Атмана-Брахмана присутствует - пускай и в качестве сатанинской, асурической, гонимой -протома- териалистическая линия, которая за первоначало всего сущего принимает то или иное телесное начало -от пищи до материи (пракрити).

Материалистические учения были и в древнеиндийском эпосе, в «Махабхарате».

«Мокшадхарма» («Основа освобождения»). В этой обширной части «Махабхараты» (в «Мокшадхарме» семь с половиной тысяч ішйж, или пятнадцать тысяч строк) мы находим целый спектр мировоззрений - от явно теистического монизма до решительного материализма. В ней, в частности, рассказывается о материалистических взглядах некоего Бхарадваджи - ученика идеалиста Бхригу.

Бхарадваджа разошелся со своим учителем по имени Бхригу - сторонником учения о посмертном существовании души - дживы. Идеалист Бхригу сравнивал мертвое тело со сгоревшими дровами, а душу - с потухшим огнем, который все же продолжает существовать и после своего потухания в пространстве, на что материалист Бхарадваджа возражал, говоря, что «гибнет без дров огонь». Аналогично без тела гибнет душа. Ведь живое тело состоит из пяти сутей: огня, воздуха, воды, земли и пространства; оно обладает чувствами и умом (манасом), вполне достаточными для восприятия и осмысления мира. Джива не нужен. «Говорят, джива слышит, но разве не ушами слышат, даже когда ум (манас) отвлечен? Все подобное себе видит глаз, с манасом сочетаясь; а если ум отвлечен, то глаз, смотря, не видит». Итак, взаимодействия чувств и ума достаточно для объяснения явлений сознания и для познания мира.

Поэтому Бхарадваджа делает вывод о бесполезности допущения существования дживы-души. Бессмертия нет: «Все после смерти распадается на пять сутей...», и «[только] семя существовать продолжает, излившись раньше: мертвец мертвецом и гибнет, а из семени продолжает развиваться семя».

Бхарадваджа высказывал также мысль о равенстве людей независимо от их принадлежности к варнам. «От вожделенья, усталости, голода и заботы, печали, страха, гнева все не свободны; зачем различать тогда варны?» - спрашивает философ-материалист. Нет разницы между брахманом и шудрой, все люди одинаковы.

Материалистическая санкхья. Выше говорилось о дуалистической и о монистическо-теистической санкхье. Был, однако, и материалистический вариант санкхьи, в котором, в отличие от дуалистической, а тем более от теистической санкхьи, центр тяжести мировоззрения переносится на материю-пракрити.

Вариант материалистической санкхьи мы находим в «Мокшадхарме», где некий Панчашикха высказывается против сверхъестественного откровения и отдает предпочтение очевидности и умозаключению: «Откровение - ничто, если оно нарушает очевидность и умозаключение». Он обращает внимание на то, что «закономерность Вселенной нарушилась бы, если бы дары и обряды плоды приносили». Душа - не что иное, как тело. Одинаково смертны и тело, и ум (манас). Никакой души, кроме манаса, нет. Панчашикха сводит буддхи и аханкару к манасу, который в совокупности с пятью чувствами достаточен для познания. Для восприятия необходимы манас, орган познания и предмет позйания. Все сущее состоит из пяти сутей. Это уже известные нам вода, пространство, земля, огонь и воздух. Живое тело также состоит из этих сугей. Смерть - полное освобождение от кармы. Умерший так же не пятнается плодами своих действий, как лист лотоса не смачивается водой: «Исчезли его заслуги, грехи отпали».

Этика Панчашикхи реальна и пессимистична. Он ничего не может противопоставить всепоглощающей смерти: «Гибнущему человеку с его хрупкой жизнью что в домочадцах, что в рушащихся начинаниях? Ведь все покинув, люди мгновенно уходят и не вернутся больше».

«Анугита». Спор ума и чувств. Мысль об органической связи в процессе познания ума и чувств представлена не только в «Мокшадхарме», но и в другой философской части «Махабхараты» - в «Ануги- те». Там, в частности, содержится рассказ о принципиальном споре между чувствами и умом. Зазнавшийся ум (манас) заявляет чувствам: «Без меня не обоняет нос, язык не чувствует вкуса, образа глаз не объемлет, не познает касаний кожа; ухо, покинутое мной, никак не воспринимает звука», а потому, делает вывод ум, он «из всех сутей наилучший». Скромные чувства не отрицают значения ума в восприятии мира, но они напоминают манасу о том, что он без чувств может наслаждаться предметами лишь в воображении, что без чувств ум истощается и угасает так же, как гаснет огонь без дров: ведь ум только осмысливает показания чувств. Чувства -двери в обиталище ума. «Без нас нет для тебя постиженья»,- заканчивают чувства свою полемику с зазнайкой-умом.

Чарвака-локаята. Санскритское слово «лока» (м. р.) означает «место»; «край», «страна», «простор»; «мир», «вселенная»; «земля»; «жизнь», а во множественном числе -«люди», «народ»; «человечество». Некоторые производят термин «локаята» от «локаятама», что означает «точка зрения обычных людей». Этот термин говорит о близости учения локаяты к обыденному сознанию (во всяком случае, в представлении его оппонентов). Синонимом термина «локаята» служило слово «чарвака», объяснить которое труднее. По одной версии слово «чарвака» было сначала именем родоначальника этого учения. Другие думают, что это презрительное прозвище древнеиндийских материалистов, происходящее от глагола «чарв» -«есть, жевать», поскольку эти материалисты якобы проповедовали: «Ешь! пей! веселись!». Третьи производят термин «чарвака» от «чару» - «приятный» и «вак» - «слово», толкуя, таким образом, «чарвака» как «доходчивое, приятное слово».

Все многочисленные произведения чарваков погибли. Если что и сохранилось, так только фрагменты из этих сочинений в опусах других более поздних авторов. Кроме того, взгляды чарваков перелагались в разных древних книгах, но обычно критически и даже карикатурно.

Важным источником сведений о чарваках является, в частности, сочинение философа XIV в. Мадхавачарьи «Сарва-даршана-самграха» («Собрание всех философий»), излагающее философские и религиозные учения Древней и Средневековой Индии. Здесь излагается и учение чарваков. Мадхавачарья цитирует Брихаспати, в котором многие видели основателя учения чарваков-локаятиков.

Критика Вед и религии. Чарваки подвергли критике все мировоззрение Вед, все ведийские авторитеты и источники, саму ведийскую религию. Они провозгласили, что Веды «страдают пороками -лживостью, противоречивостью, многословием», а «те, кто считает себя знатоками Вед, просто плуты и мошенники». В целом же Веды - «просто неумная болтовня обманщиков, а агнихспра (и другие обряды) - способ прокормления их» (АМФ. Т.1. 4.1. С. 167).

Сам же Брихаспати буквально говорил так: «Агнихотра, три Веды, триданда (тройственный самоконтроль над своими мыслями, словами и поступками.-А. Ч.) и посыпание себя пеплом - [всего лишь] способ прокормления тех, кто лишен мудрости и трудолюбия» - и добавлял: «Мошенники, шуты, бродяги -вот кто составил три Веды» (Там же. С. 171). Брихаспати едко высмеивал религиозные обряды жрецов-брахманов, показывал нелепость жертвоприношений.

Смертность души. Чарваки вообще и Брихаспати в частности расходятся с ведийским мировоззрением, отрицая существование души после смерти: «Когда тело обратится в прах, разве может оно возродиться вновь? Если то, что покидает тело, уходит в иной мир, почему же не возвращается оно опять, влекомое любовью к своим близким?» Отсюда чарваки делали вывод о том, что «все эти обряды поминовения усопших -лишь способ, установленный брахманами для своего прокормления» (Там же).

Первоначала. Чарваки ограничили первоначала всего сущего лишь вещественными, материальными сущностями. В отличие от Бхарад- ваджи и стоящей за ним материалистической санкхьи чарваки-локая- тики сводили все сущее к четырем, а не к пяти началам. Эти четыре начала -четыре великие сути (великая суть-махабхута) -земля, вода, воздух и огонь (фактически четыре формы существования вещества, если под огнем понимать плазму). Из сочетания махабхут и состоит все сущее в мире. Махабхуты активны и самодеятельны. Сила (свабхава) присуща им внутренне.

Сознание. Оно также производно от махабхут. Чарваки вплотную подошли к пониманию того, что сознание -свойство высокоорганизованной материи. У них сознание -свойство материи, производное от специфического сочетания махабхут (что это за сочетание, чарваки, разумеется, даже не брались предполагать). Сознание возникает из махабхут, когда они, должным образом соединяясь между собой, образуют живое тело. Сами по себе ваю (воздух), агни (огонь), ап (вода) и кшити (земля) никаким сознанием не обладают. Однако свойства, первоначально отсутствовавшие в разделенных частях целого, могут появиться как нечто новое при должном соединении этих частей.

Так бывает нередко. Например, при смешении некоторых веществ возникает опьяняющая сила, ранее отсутствовавшая. Если жевать сразу бетель, известь и орех, то смесь приобретает ярко-красный цвет, который отсутствовал и у извести, и у ореха, и у бетеля.

Таким же образом, надо полагать, соответствующая комбинация земли, воды, воздуха и огня вызывает появление нового, наделенного сознанием живого тела. Поэтому у Мадхавачарьи мы читаем о чарваках: «В этой школе признаются четыре элемента: земля, вода, огонь, воздух. И именно из этих четырех элементов возникает сознание, подобно тому как при смешении кинвы и других (веществ) возникает опьяняющая сила» (Там же. С. 167). При распадении живого тела на махабхугы исчезает и сознание. Из сказанного следует, что существует только реальный мир и реальная жизнь. Богов нет, и поэтому чарваки - атеисты. Отсюда вопрос Мадхавачарьи: «Но как можно считать высшее божество источником вечного блаженства, если этот взгляд решительно опровергается чарваками - самыми рьяными безбожниками, последователями учения Брихаспати?» (Там же. С. 165.)

Чарвака-локаята - основное течение древнеиндийского материализма. Сочине­ния создателей этого учения не дошли до нас. Вследствие резко отрицательного отношения к ним со стороны приверженцев брахманистско-индуистской тради­ции их работы считались еретическими, не воспроизводились и даже уничтожа­лись. Мифологический основатель школы - мудрец Брахиспати.

В Индии слово «чарвака» стало синонимом слова «материалист». Значение этого слова связывают со словом «чарв» в смысле « жевать», «есть» (на этом осно­вании идейные противники приписывали чарвакам призывы к физическим удо­вольствиям: еде, питью и т. п.) или же в значении «поглощать», т. е. логически уничтожать доводы своих идейных противников. Слово «локаята» обычно пере­водят как «относящееся к народу», «распространенное в народе», т. е. как точка зрения обычных людей.

Исходная позиция локаятиков и простых людей заключается в том, что разум наблюдается только там, где есть тело, и нигде не наблюдается без тела; следователь­но, разум есть простой атрибут тела. В «Махабхарате» приводятся рассуждения Бхарадваджи, который был прямым предшественником локаятиков. С крайним скептицизмом говорится об идее существования души после смерти человека, о «благоприятном новом рождении», якобы обеспечиваемом соблюдением ритуа­лов и подношениями жрецам.

Локаятики подчеркивали, что предметом их исследо­вания является чувственно воспринимаемый мир. Они считали чувственное восприятие единственным истин­ным источником познания и критиковали тех, кто считал надежным источником познания вывод и свидетельство.

Приведем пример логического вывода. Например, мы наблюдаем на горе дым и делаем вывод о наличии на ней огня. Но при этом мы совершаем определенный скачок в неизвестность: от восприятия дыма к невоспринимаемому огню. Можно сказать, что такой скачок оправдан предшествующим знанием, что он опирается на общее положение о том, что там, где есть дым, есть и огонь. Однако это сужде­ние сомнительно, поскольку нам неизвестны все случаи связи огня и дыма. Разу­меется, подобно тому как ворожба, волшебная вода и т. п. иногда дают желаемый результат, логический вывод также иногда может оказаться истинным. Иногда, но не всегда.

Свидетельства других людей, в том числе компетентных, также нельзя считать надежным источником истины. Дело в том, что свидетельство состоит из слов, ко­торые мы слышим. Эти слова называют вещи, находящиеся вне данного процесса восприятия слов. Следовательно, здесь возможны ошибки. В частности, нельзя принимать авторитет Вед. Из выполнения предписанных Ведами обрядов осязае­мую пользу извлекали лишь жрецы, совершавшие богослужения и получавшие за это вознаграждение.

Если восприятие является единственным надежным источником познания, то нельзя верить в существование бога, души, в жизнь до рождения и после смерти, в судьбу и т. д., потому что все это выходит за пределы восприятия. В «Шива-Нья-на-сиддхийяр» говорится о позиции локаятиков: «Их источник познания - это зрение и прочие чувства. Шесть чувств необходимы (для познания), а вывод и прочие виды опосредованного знания не нужны - так считают они. Воспринимае­мые чувствами предметы - это элементы, о которых говорится, что они (суть) твердь и жидкость, к которым присовокупляются труднодоступные ощущению жар и воздух».

Локаятики полагали, что материальный мир состоит из четырех элементов: воздуха, огня, воды и земли. Путем комбинации этих элементов образуются все объекты, в том числе живые организмы, которые после своей смерти снова пре­вращаются в те же элементы.

Арунанди Тевар пишет:

Из сочетания соединяющихся (друг с другом элементов) возникают многие формы

Подобно тому, как из глины, положенной (на гончарный круг), создаютсщ многие горшки;

(И) из этих (сочетаний элементов) все чувства и органы чувств,

(обладающие) качеством ума, происходят,

Подобно тому, как из воды вздуваются пузыри.

Материальные элементы, скомбинированные особым образом, порождают живое тело, наделенное сознанием. Как же возникает сознание? Отвечая на этот вгя прос, Дхишан приводит следующее сравнение. Из мелассы и риса приготовляют вино. Если кто-нибудь съест мелассу и рис отдельно, он не опьянеет. Вино изго­тавливается при помощи особого процесса, в ходе которого смешиваются меласса и рис. И если кто-нибудь выпьет этого вина, он опьянеет. Аналогичным образом земля, вода, огонь и воздух порознь не обладают сознанием, но когда они вместе образуют тело, в результате особого процесса возникает сознание. «Когда человек умирает, то не остается никакого сознания».

Чарваки отрицали закон кармы. В связи с этим они задавали вопрос: если душа! способна переходить из одного тела в другое, то почему человек не помнит свои прошлые рождения? Если человек после смерти возрождается в новом теле, то почему он не пытается принять прежний облик из любви к оставленным им близким? Наблюдения над младенцем не свидетельствуют о наличии разума, пере­шедшего от прошлого существования; в старости сознание угасает вместе с упадком жизненных сил. Никто не наблюдал сам процесс трансмиграции, все представления о нем строятся на предвзятых идеях.

Вещи и все живое образуются путем сочетания элементов, действующих на ос­новании естественных законов, идея же кармы возникает либо из-за непонимания этих законов, либо в результате сознательного искажения истины. Следует отме­тить, что, отрицая карму, локаята противостоит всем другим философским и ре­лигиозным направлениям в Древней Индии.

Излюбленная тема противников чарваков - обвинение их в безнравственно­сти, в том, что они якобы видели смысл человеческой жизни в грубых физических удовольствиях. Но на самом деле это не так.

Чарваки говорили о том, что само существование нашего тела связано как с наслаждениями, так и со страданиями. Мы можем только стремиться к тому, чтобы свести наши страдания к минимуму и получить максимум наслаждений. Освобождение же в смысле полного прекращения страданий может означать только смерть.

Чарваки выдвинули тезис о своеобразной сочетаемости страдания и удовольствия. После страданий приходит радость, причем сама радость ощущается по контрасту со страданиями. «Вот двое влюбленных встречаются после длительной разлуки... Они постоянно проливали слезы и расточали много вздохов. Теперь же их встреча дает им необычайную радость, о которой не имеет понятия пара, никогда не рас­стававшаяся». «Благословение отдыха может быть полностью оценено лишь по­сле тяжелого труда... Если ты хочешь получить полное удовольствие от своей пи­щи, испытай сначала голод. Чем больше ты длишь мучения жажды, тем больше наслаждения ты получишь, выпив прохладной воды».

Те, кто подавляет свои естественные склонности, считая, что они связаны со страданиями, - глупцы. Ни один разумный человек «не откажется от зерна только потому, что оно в шелухе», «не перестанет есть рыбу из-за того, что в ней кос­ти», «не прекратит сеять хлеб из-за боязни потравы его скотом», «не перестанет приготовлять себе пищу из опасения, что нищий может попросить у него некото­рую долю».

Мы не должны пренебрегать возможностями для наслаждения этой жизнью из-за вздорной надежды на наслаждение в будущей. «Лучше голубь сегодня, чем павлин завтра». «Лучше настоящая раковина, чем поддельная монета». «Глупец тот, кто вместо того, чтобы иметь деньги на руках, отдает их хранить другому». Арунанди говорит: «Люди стремятся к богатству; но конечной целью человека должно быть наслаждение. Богатство само по себе не может быть целью, оно нуж­но только как условие для наслаждения».

Чарваков упрекали за их стремление к грубым наслаждениям. Но этот упрек неправомерен. Известно, что многие из них видели наслаждение в изящных ис­кусствах, которых насчитывали 64 вида. Ватсьяяна придавал особое значение са­моконтролю, духовной дисциплине и изысканности, без которых человеческие наслаждения низводятся до уровня животных. В общем, мы не находим в текстах, где излагается философия чарвака, никакого призыва к аморализму или распу­щенности.

В социальном плане чарваки выступали против кастовой организации общест­ва. Они с уважением говорили о тех видах деятельности, которые приносят непо­средственную материальную пользу - земледелии и скотоводстве. Они порицали жречество за стремление жить за счет других и пользоваться незаслуженными привилегиями.

Чарваки выступали против богопочитания, против официального учения о святости Вед. Они говорили, что содержащиеся в Ведах идеи не составляют еди­ного учения, часто содержат противоречивые мнения, а следовательно, их нельзя принять как абсолютную, целостную истину. Осуждались ритуалы ведизма, жерт­воприношения. Чарваки говорили о том, что все в мире кончается смертью, а по­тому жертвоприношения, идеи о рае и спасении - это обман. «Нет никакого мира, кроме этого, нет ни небес, ни рая».

I. Происхождение и предмет философии чарвака

Материализмом называется философская доктрина, считающая материю единственной реальностью. Эта доктрина стремится объяснить и сознание как продукты материи. В общем, материализм имеет тенденцию свести высшее низшему, объяснить высшие феномены низшими. В этом отношении материализм прогивоположен спиритуалистическим истолкованиям вселенной. Хотя материализм в той или иной форме всегда существовал в Индии и мы можем обнаружить отдельные упоминания о нем в ведах, в буддийской литературе, в эпосе, а также и в более поздних философских произведениях,-все же мы не обнаружим ни сколько-нибудь систематических работ по материализму, ни организованной школы его последователей, как это имеет место в других философских течениях. Однако материалистические взгляды излагаются в целях их опровержения почти во всех работах философов других школ. Наше знание об индийском материализме основывается главным образом именно на этих работах.

"Чарвака" - слово, которое обычно обозначает "материалист". Однако происхождение этого слова окутано тайной. Согласно одной версии, слово "чарвака" первоначально было именем мудреца, выступившего с материалистическими взглядами. От этого собственного имени произошло и общее наименование, которым стали обозначать последователей этого мудреца, то есть материалистов. Другие думают, что словом "чарвака" издавна именовались материалисты - потому ли, что они проповедовали доктрину "ешь, пей, веселись" ("чарв" - есть,жевать), или потому, что их слова были приятны и доходчивы ("чару" - приятный, доходчивый; "вак" - слово).

Ряд индийских авторов считает основателем индийского материализма Брихаспати. Эта точка зрения основывается на том, что: а) некоторые ведийские гимны, приписываемые по традиции Брихаспати, сыну Локи, отличаются мятежным духом и свободомыслием; б) в "Махабхарате" и в других сочинениях материалистические взгляды вложены в уста Брихаспати; в) насчитывается около дюжины сутр и стихов, на которые ссылаются и которые цитируются различными авторами, стихов, излагающих материалистическое учение Брихаспати. Некоторые из этих авторов идут даже несколько дальше и утверждают, что Брихаспати, учитель святых, пропагандировал материалистические взгляды среди титанов (врагов святых) с тем, чтобы в случае, если они последуют этому заманчивому учению,-погубить их!

Но кто бы ни был основателем индийского материализма, слово "чарвака" стало синонимом слова "материалист". Для обозначения материализма употребляют также слово "локаята-мата", то есть точка зрения обычных людей. Соответственно материалист называется также "локаятика". Хотя с материалистическими идеями мы встречаемся во многих местах, они могут быть систематизированы и наиболее удобно представлены в трех главных разделах - теория познания, метафизика и этика.

II. Теория познания чарвака

Философия чарвака, если можно так выразиться, логически опирается на свою теорию познания. Теория познания охватывает следующие основные проблемы: В какой мере мы можем познать реальность? Как возникает и развивается знание? (Последний вопрос включает в себя одну из основных проблем теории познания индийской философии.) Каковы различные источники незнания? Подлинное обоснованное познание в индийской философии называется прама, а источник такого познания - прамана.. Чарваки считают, что восприятие является единственным прамана. Для обоснования этого положения чарваки критикуют тех, кто признает возможность существования иных источников познания, таких, как логический вывод и свидетельство других лиц, рассматриваемых многими философами Индии как достоверные прамана.

1. Неопределенность вывода

Если вывод рассматривать как достоверный источник познания, то это значит, что он должен давать такое знание, которое не может вызвать сомнений и которое должно быть истинным по отношению к реальности. Но умозаключение не удовлетворяет этим условиям, ибо когда мы делаем какой-либо вывод, например о наличии огня на горе, исходя из восприятия на ней дыма, мы совершаем скачок в неизвестность - от восприятия дыма к невоспринятому огню. Логик, вроде наяйика, укажет, быть может, что такой скачок оправдан предшествующим знанием неизменности сосуществования дыма и огня и что вывод, выраженный в более общей форме, гласил бы: все случаи дыма есть и случаи огня; данный случай (на горе) есть случай дыма, следовательно, это есть и случай огня.

Чарваки указывают, что такое утверждение было бы приемлемым только при условии, если бы большая посылка, устанавливающая неизменную связь между средним (дым) и большим (огонь) терминами, была бы вне сомнений. Но эту неизменную связь (вьяпти) можно установить только в том случае, если мы будем знать о всех случаях дыма и всех случаях огня. Это, однако, невозможно, поскольку мы не в состоянии воспринимать даже все те случаи дыма и огня, которые можно видеть в данный момент в различных частях света, не говоря уже о тех, которые имели место в прошлом и которые будут наблюдаться в будущем. Следовательно, посредством восприятия неизменная всеобщая связь не может быть установлена. Но нельзя также сказать, что она может основываться на другом выводе, так как это привело бы к ошибке petitio principii, поскольку достоверность этого вывода снова надо было бы доказывать подобным же образом. Но эта неизменная всеобщая связь не может основываться также и на свидетельстве заслуживающих доверия лиц, которые утверждают, что все случаи дыма являются случаями огня. ибо достоверность свидетельства сама требует доказательства путем вывода. Кроме того, если бы вывод всегда зависел от свидетельства, никто не мог бы сделать ни одного самостоятельного вывода.

Возникает, однако, вопрос: если невозможно увидеть все отдельные случаи дыма и огня, то нельзя ли установить то, что их объединяет в один класс: "дымящееся" и "огненное", которые присущи всем случаям дыма и огня? А если это возможно, то разве нельзя сказать, что мы воспринимаем связь между "дымящимся" и "огненным" и с ее помощью умозаключаем о наличии огня там, где мы видим дым. Чарваки отвечают на это так: даже если мы допустим возможность восприятия связи между "дымящимся" и "огненным", мы не сможем узнать этим путем о такой неизменной связи между всевозможными отдельными случаями дыма и огня. Для того чтобы заключить о существовании данного огня, мы должны знать, что он неразрывно связан с данным воспринимаемым нами дымом. В действительности же посредством восприятия невозможно даже узнать, присущ ли класс "дымящееся" всем частным случаям дыма, потому что мы не воспринимаем всех случаев дыма. То, что найдено во всех воспринятых случаях огня, может не присутствовать в невоспринятых. Поэтому и в данном случае остается неразрешенной трудность перехода от частного к общему.

Но могут спросить: если мы не верим в какой-то установленный всеобщий закон, лежащий в основе мира явлений, то как можно объяснить единообразие восприятия объектов нашего опыта? Почему мы всегда ощущаем огонь горячим, а воду холодной? Чарваки отвечают, что вещи в соответствии со своей природой имеют свои частные признаки. Мы не нуждаемся в каком-либо сверхъестественном начале для объяснения свойств воспринимаемых объектов природы. Нет никакой гарантии в том, что одинаково воспринимавшееся в прошлом будет так же восприниматься и в будущем.

Изучающий современную индуктивную логику не удержался бы от искушения спросить чарваков: "Но разве мы не можем основывать наше знание о неизменной связи между дымом и огнем на их причинной связи?" Чарваки ответили бы на это, что причинная связь, будучи только разновидностью неизменной связи, не может быть установлена посредством восприятия вследствие тех же самых трудностей.

Чарваки указали бы далее, что причинная или какая-либо другая неизменная связь не может быть установлена просто повторным восприятием двух происходящих одновременно явлений, так как мы не можем быть уверены, что в каждом таком случае не останется невоспринятых условий, от которых зависит эта связь. Например, если бы человек, несколько раз наблюдавший огонь, сопутствуемый дымом, в следующий раз при восприятии огня заключил бы о существовании дыма, то он впал бы в ошибку, так как упустил бы из виду одно условие - наличие влажности в топливе, из-за которой огонь и сопровождается дымом. До тех пор, пока не доказано, что связь между двумя явлениями безусловна,-для умозаключения нет достаточных оснований. Но несомненно, что безусловность, то есть отсутствие обусловленности, не может быть установлена посредством одного восприятия, поскольку некоторые условия существуют всегда в скрытом состоянии и остаются поэтому незамеченными.

Умозаключение или свидетельство не могут быть применимы для доказательства этой безусловности без petitio principii, потому что сама их достоверность становится сомнительной. Правда, мы очень часто совершаем поступки, не подозревая, что они основываются на умозаключении. Но это свидетельствует лишь о том, что мы действуем некритически, руководствуясь ложным убеждением в правильности нашего вывода. Действительно, случается иногда так,что наши выводы оказываются истинными. Однако фактом является и то, что умозаключения часто приводят к ошибкам. Таким образом, истина содержится далеко не во всех умозаключениях; она может содержаться в них лишь случайно, редко, да и то только в некоторых выводах. Поэтому вывод не должен рассматриваться как прамана, то есть как надежный источник познания.

2. Свидетельство - ненадежный источник познания

Но разве нельзя считать свидетельство компетентных лиц достоверным, надежным источником познания? Разве мы не поступаем, и притом довольно часто, на основании знаний, полученных из авторитетного источника? Чарваки отвечают на это, что свидетельство состоит из слов, и так как слова мы слышим, они воспринимаются нами. Знание слов является поэтому знанием, полученным посредством восприятия, и, значит, вполне достоверным знанием. Но поскольку слова подразумевают, обозначают вещи, находящиеся вне данного процесса восприятия, и имеют целью дать нам знание об этих невоспринятых объектах, то все, что они высказывают, не свободно от ошибок и вызывает сомнение. Так называемый авторитет часто вводит нас в заблуждение. К авторитету вед, например, многие относятся с большим уважением. Однако в действительности веды представляют собой сочинения нескольких ловких жрецов, зарабатывавших себе средства к существованию обманом неосведомленных и доверчивых людей. Из фальшивых надежд и обещаний вед, склоняющих людей к выполнению предписанных ведами обрядов, осязаемую пользу извлекали лишь жрецы, совершавшие богослужения и получавшие за это вознаграждение.

Но не будет ли наше знание крайне ограниченным, а практическая жизнь иногда просто невозможной если мы не будем прислушиваться к словам и советам искушенных опытом людей? Чарваки отвечают на это так: если мы опираемся на какой-либо авторитет, ибо считаем, что он заслуживает доверия, то полученное таким образом знание в действительности основывается на умозаключении, так как наша вера в этот авторитет порождена следующей умственной операцией: данное авторитетное заявление должно быть принято потому, что оно заслуживает доверия, а все заслуживающие доверия авторитетные заявления должны быть приняты. Будучи основанным на умозаключении, знание, полученное устно или из авторитетного источника, так же ненадежно, как и умозаключение. Но иногда мы поступаем на основании знания, полученного из авторитетного источника, который, по нашему ложному мнению, заслуживает доверия. Иной раз эта вера в авторитет случайно может дать правильные результаты, но чаще - нет. Поэтому авторитет или свидетельство не могут считаться надежными, достоверными источниками познания.

Поскольку нельзя доказать надежность ни умозаключения, ни авторитета, мы должны признать, что единственно достоверным источником познания является восприятие.

III. Метафизика

Метафизика есть теория реальности. Теория реальности школы чарвака тесно связана с тем выводом, к которому мы пришли при рассмотрении теории познания философии чарваков. Так как восприятие является единственно надежным источником познания, то мы с полным основанием можем отстаивать реальность воспринимаемых объектов. Нельзя верить в существование бога, души, небесного царства, в жизнь до рождения и после смерти или в какие-либо невоспринимаемые законы (например, адришты), потому что все это выходит за пределы восприятия. Материальные объекты являются единственными объектами, существование которых может быть воспринято и реальность которых может быть доказана. Таким образом, чарваки приходят к материализму, то есть учению о том, что материя есть единственная реальность.

1. Мир состоит из четырех элементов

Рассматривая природу материального мира, большинство индийских мыслителей придерживается того взгляда, что он состоит из пяти элементов: эфира, воздуха, огня, воды и земли. Но чарваки отрицают наличие эфира, ибо в его существовании нельзя убедиться посредством восприятия; его можно постичь только посредством умозаключения. Поэтому они считают, что материальный мир состоит из четырех поддающихся восприятию элементов. Путем комбинации этих элементов образуются не только неживые материальные объекты, но и живые организмы, как, например, растения и животные, которые после своей смерти снова превращаются в те же элементы.

2. Души нет

Однако могут спросить: если даже мы согласимся с тем, что восприятие является единственным источником познания, то разве мы не обладаем особого рода восприятием, называемым внутренним, которое дает нам непосредственное знание нашего психического состояния? И разве этим внутренним, непосредственным чувством мы не воспринимаем сознание, которое невозможно воспринять во внешних материальных объектах? И если так, то не заставляет ли это поверить, что в нас есть некая нематериальная субстанция, обладающая свойством сознания,- субстанция, которая называется душой или духом?

Чарваки допускают, что существование сознания доказывается восприятием. Но они отрицают, что сознание является свойством некоей невоспринимаемой нематериальной, духовной сущности, так как сознание - это нечто воспринимаемое в воспринимающем живом теле, состоящем из материальных элементов; оно должно быть признано свойством самого этого тела.

То, что люди называют душой, на самом деле есть не что иное, как обладающее сознанием живое тело. Нематериальную душу воспринимать невозможно, и напротив, мы имеем прямое доказательство идентичности я с телом в нашей повседневной практике и в суждениях типа: "Я толстый", "Я хромой", "Я слепой". Если бы я как личность отличалось бы от тела, эти суждения были бы бессмысленными.

Но может возникнуть возражение: мы не воспринимаем сознания ни в одном из четырех материальных элементов. Каким же образом оно становится их продуктом - телом? В ответ на это чарваки указывают, что свойства, первоначально не существовавшие в какой-либо из составных частей, могут появиться впоследствии, при их объединении. Так, если жевагь бетель, лимон и орех одновременно, они приобретают красноватый цвет, первоначально отсутствовавший в каждом из них. Более того, даже в одной и той же вещи под влиянием различных условий могут появиться качества, первоначально в ней отсутствовавшие. Например, обычно меласса не опьяняет, но при брожении она приобретает способность опьянять. Подобно этому можно предположить, что и материальные элементы, скомбинированные особым образом, вызывают появление живот о тела, наделенного сознанием. Сознание представляет собой эпифеномен, то есть побочный продукт материи; нет никаких доказательств существования сознания независимо от тела.

Но если существование души вне тела недоказуемо, то нельзя доказагь и ее бессмертие. Наоборот, смерть тела означает и смерть индивида. Поэтому все, что касается предыдущей и последующей жизни, новою рождения, испытания последствий своих поступков в раю или в аду,- становится бессмысленным.

3. Бога нет

Бог, чье существование тоже не может быть воспринято, имеет равное с душой право на существование. Мир состоит из материальных элементов, и предположение о творце не необходимо. Но может возникнуть возражение: смогу ли материальные элементы самостоятельно по родить этот удивительный мир? Ведь мы знаем что для создания даже такого предмета, как глиняный кувшин, требуется не только глина представляющая собой материальную причину но и гончар, который является движущей при чиной, придающей материалу желательнук форму. Четыре элемента представляют co6of только материальную причину мира. Разве мы не нуждаемся в движущей причине (подобно! богу) как зодчем и строителе, превращают материальные элементы в предметы этого удивительного мира? В ответ на это чарваки утверждают, что кажый материальный элемент имеет присущую ему определенную природу. Материальные элементы в сочетании с присущими им законами образуют мир. Таким образом, нет необходимости в суще ствоваии бога. Нет доказательства того, чтс объекты мира появились в результате осуществления заранее обдуманного плана. Более разумно их можно объяснить как случайные продукты элементов материи. Поэтому чарвам отдают предпочтение атеизму. Поскольку философия чарвака стремится объяснить мир, исходя исключительно из материальной его природы, ее называют иногда натурализмом Она называется также механицизмом, потому чго о1рицает существование какой бы то ни было сознательной причины вне мира и объясняет его чнсго механической, случайной комбинацией элементов. Теория чарвака в целом можег быть также названа позитнвш-мом, поскольку она верит только позитивным фактам или наблюдаемым феноменам.

IV. Этика

Этика - наука о морали. Она охватывает следующие проблемы: Каково высшее назначение (surnmum bonum) человека? К чему должен стремиться человек в своем поведении? Какова норма морального поведения? Чарваки рассматривают эти этические проблемы в соответствии со своими метафизическими взглядами. Некоторые индийские философы, как, например, представители школы мимансы, считают, что высшим назначением человека является рай, состояние ничем неомраченного блаженства, которого можно достигнуть при условии исполнения предписанных ведами обрядов. Чарваки отвергают эту точку зрения, потому что она базируется на недоказанном предположении о существовании жизни после смерти. "Рай" и "ад" - не что иное, как измышление жрецов, которые заинтересованы в том, чтобы путем убеждений и угроз заставить людей выполнять ритуалы. Но просвещенные люди никогда не позволят обмануть себя.

Многие индийские философы считают, что высшим назначением человека является освобождение, причем под освобождением понимается полное уничтожение всех страданий. Иные полагают, что освобождение может быть достигнуто только после смерти, когда душа освободится от тела; другие же считают, что такого состояния можно добиться даже при жизни. Однако чарваки считают обе эти точки зрения неразумными. Если под освобождением понимать освобождение души от физических оков, то это абсурдно, так как души вообще нет. Если же под освобождением подразумевать достижение такого состояния, при котором человек освобождается от всех страданий еще при жизни, то это тоже не может быть идеалом жизни. Самое существование нашего тела связано как с наслаждениями, так и со страданиями. Мы можем только стремиться к тому, чтобы свести наши сградания к минимуму и получить максимум наслаждений. Освобождение же в смысле полного прекращения страданий может означать только смерть. Те, кто при жизни пытается добиться освобождения от удовольствий и страданий путем сурового подавления своих естественных наклонностей, считая, что все наслаждения в случае их удовлетворения связаны со страданиями, поступают как глупцы.

Ни один разумный человек, "не откажется от зерна только потому, что оно в шелухе"; "не перестанет есть рыбу из-за того, что в ней кости"; "не прекратит сеять хлеб из-за боязни потравы его скотом"; "не перестанет приготовлять себе пищу из опасения, что нищий может попросить у него некоторую долю". Если мы вспомним, что наше существование невозможно без тела и земной жизни, мы должны рассматривать наслаждения нашего тела как единственно достижимое благо. Мы не должны пренебрегачь благоприятными возможностями для наслаждения этой, жизнью из-за вздорной надежды на наслаждения в будущем. "Лучше голубь сегодня, чем павлин завтра" "Лучше настоящая раковина, чем поддельная золотая монета". "Глупец тот, кто вместо того, чтобы иметь деньги на руках, отдает их хранить другому"

Поэтому назначение человеческой жизни состоит в том, чтобы добиваться в земной, жизни максимума наслаждений и по возможности избегать страданий. Хорошая жизнь - это получение максимума удовольствий. Хороший поступок -тот, который приносит больше наслаждений, а плохой - тот, который причиняет больше страданий, чем наслаждений. Поэтому этика чарваков может быть названа гедонизмом, то есть теорией о наслаждении как высшем назначении человеческой жизни.

По мнению некоторых индийских мыслителей, человеческая деятельность направлена на достижение четырех целей: богатства, наслаждения, добродетели и освобождения. Из указанных четырех целей две последние отвергаются чарваками. Освобождение в смысле уничтожения всех страданий может быть достигнуто только со смертью, но к ней по собственному желанию не может стремиться ни один разумный человек. Добродетель и порок - суть понятия, выдуманные священным писанием, авторитет которого не может быть признан Поэтому ни освобождение, ни добродетель не должны быть назначением нашей жизни. Богатство и наслаждение- " вот единственно рациональные цели, к достижению которых должен стремиться каждый разумный человек. Конечной целью его должно быть именно наслаждение; богатство же само по себе не может являться целью, оно нужно только как условие для наслаждения.

Отрицая авторитет священных писаний, понятия добродетели и порока, веру в загробную жизнь, представители школы чарвака, естественно, высказываются против соблюдения религиозных церемоний для достижения рая, во избежание ада или для задабривания душ усопших. Они беззастенчиво смеются над общепринятыми обрядами. Если пища, приносимая в жертву во время похоронной церемонии, предназначается якобы для утоления голода усопшей души, то зачем этой душе нужно насыщаться, если она отправляется в такое путешествие! И почему нельзя ту же самую пищу предложить в память усопшей души у себя дома? Это все равно, что пища, предложенная людям в нижнем этаже, могла бы насытить людей, живущих на верхних! Если жрецы, как они утверждают, действительно верят, что приносимые в жертву животные попадают в рай, то почему в таком случае они не приносят в жертву вместо животных своих престарелых родителей, чтобы обеспечить им место в раю? Таким образом, религия сводится к морали, а мораль - к поискам наслаждений. Этика чарваков является единственно логичным следствием их материалистической метафизики.

V. Заключение

Подобно эпикурейцам Греции, чарваков в Индии скорее не любили, чем понимали. В представлении широких слоев народа термин "чарвака" олицетворяет что-то недостойное. Тем не менее небесполезно напомнить всем изучающим индийскую философию, что эта философия многим обязана чарвакам. Скептицизм есть проявление свободы ума, который отказывается принимать традиционную мудрость без критической ее переоценки. Философия как критическое умозрение получает право на существование главным образом на основе свободомыслия; и чем больше она удовлетворяет скептика, тем более убедительной она становится. Сомневаясь в обоснованности общепринятых убеждений, скептик выдвигает новые проблемы, разрешение которых только обогащает философию. Кант, отдавая должное скептицизму, пишет, что скептицизм Юма пробудил его от догматического сна. И мы вправе сказать, что именно благодаря школе чарвака индийская философия тоже была в значительной мере избавлена от догматизма.

Как уже отмечалось, каждая система индийской философии пытается опровергнуть взгляды чарваков, и в этом отношении сисгема чарвака служит как бы пробным камнем для их теорий. Поэтому основная заслуга философии чарвака заключается непосредственно в том, что она выдвигает новые философские проблемы, и косвенно в том, что она вынуждает других мыслителей отказываться от догматиза, критически, а также более осторожно подходить к своим умозрительным построениям и к формулировке своей точки зрения.

Но что делает философию чарваков наиболее непривлекательной в глазах народа, так это ее теория наслаждений. Осуждается не сама погоня за наслаждением, ибо это в той или иной форме признают и другие философы, но лишь стремление к явно грубым наслаждениям, а также то, что наслаждение чарваки считают самоцелью. И действительно, некоторые представители школы чарвака ратуют за жизнь, полную грубых чувственных наслаждений. Но различия, которые проводились иногда между вульгарными и учеными чарваками, указывают на то, что не все они придерживаются идеалов грубой, некультурной чувственности. Известно, например, что индийские материалисты также посвящают себя облагораживающим наслаждениям, развивая, скажем, изящные искусства, которых, согласно Ватсьяяне - признанному гедонисту и автору знаменитой "Кама-сутры",-насчитывается шестьдесят четыре вида. Материалисты не являются эгоистическими гедонистами. Эгоистический гедонизм в своей грубой форме несовместим с общественной дисциплиной. Жизнь в обществе станет невозможной, если человек не будет поступаться частью своих наслаждений в пользу других.

Говорят, что некоторые представители школы чарвака почитали короля, как бога. Отсюда у них огромная вера в обязательность упорядочения общества и в необходимость существования его главы. Этот взгляд в дальнейшем находит еще более яркое выражение в философии локаятиков, где политическая философия (данданита) объединена с политической экономией (вapmma). Из приведенных фактов следует, что среди материалистов древней Индии имелись такие же просвещенные мыслители, каких мы находим среди последователей Демокрита в древней Греции.

Наилучшим положительным свидетельством утонченного гедонизма является этическая философия, провозглашенная Ватсьяяной во второй главе "Кама-сутры". Именно Ватсьяяна является величайшим гедонистом, устанавливающим и защищающим свою точку зрения. Хотя Ватсьяяна верит в бога и в загробную жизнь и потому, собственно, не может быть назван материалистом в обычном смысле этого слова, однако он может быть признан материалистом в широком смысле этого слова, поскольку стремится объяснить "высшие феномены низшими" (Джемс).

Он признает три желательные цели человеческой жизни (добродетель, богатство и наслаждение), которые должны всячески культивироваться3. Его материалистические тенденции видны из того, что он рассматривает добродетель и богатство только как средства наслаждения, которое поэтому и является высшей целью. Утонченность его гедонизма заключается в том, что он придает особое значение самоконтролю и духовной дисциплине {дхарма), а также изысканности, без которых человеческие наслаждения низводятся до уровня животных. Ватсьяяна указывает, что все физические наслаждения, в конечном счете, служат удовлетворению пяти чувств. Далее он утверждает, что удовлетворение этих чувств, как, например, удовлетворение чувства голода, необходимо для существования нашего тела.

Но в то же время он считает, что чувства должны воспитываться, дисциплинироваться и развиваться посредством упражнений в шестидесяти четырех видах изящных искусств. При этом упражнения должны применяться только в том случае, если человек посвятил себя с молодых лет абсолютному воздержанию, изучению вед, а также других, вспомогательных источников познания. Он указывает, что без привнесения элементов культуры человеческие наслаждения не отличались бы от животных. По поводу беспечного гедониста, который не отказывается ни от каких встречающихся ему удовольствий, но не делает ничего такого, что обеспечило бы ему наслаждение в дальнейшей жизни, Ватсьяяна указывает, что такое отношение к жизни гибельно.

Такое отношение к жизни могло бы отвлечь человека даже от возделывания почвы и посева семян в надежде на будущее использование урожая. Для обоснования необходимости регулирования желаний наслаждения он указывает, ссылаясь на исторические примеры, что чрезмерные желания, несовместимые с принципами дхармы и богатства, приводят к гибели и лишают надежды на возможные наслаждения. Признавая необходимость чисто научного подхода к вопросу об условиях и способах наслаждений, он, как и современные ученые, побуждает к изучению наук, заключающих в себе все необходимое для успешной деятельности. Правда, не все люди могут посвятить себя научным занятиям, но все же могут принести пользу те научные идеи, которые бессознательно и косвенным путем проникают в массу населения, среди которого живут немногие ученые. Таким образом, мы находим, что учение Ватсьяяны представляет собой индийский гедонизм лучшей его разновидности. Весьма возможно, что мыслителям именно этого направления и присвоено наименование "ученых гедонистов" (сушикшита-чарвака).

Наконец, нельзя недооценивать и тот вклад, который сделала философия чарвака в область теории познания своим критическим разбором вывода...

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://istina.rin.ru/

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

 

Возможно, будет полезно почитать:

• План воспитательной работы классного руководителя ;
• Интересы современной молодежи Что интересует современную молодежь опрос год ;
• Конфликт с учителем: какие меры наказания учеников незаконны? ;
• Сочинение «Почему необходимо беречь природу? ;
• Сочинение «Почему необходимо беречь природу? ;
• Человек: систематика и характерные признаки в строении организма ;
• Научная космоэнергетика "рассвета сварога" академика о ;
• Кто самый молодой генерал в россии ;